Нико МакБрэйн (I)
Новость о «шокирующем увольнении» Пола ДиАнно из Iron Maiden по завершении группой финальной стадии их первого мирового турне в октябре 1981 года прогремела в журнале Sounds. Была напечатана цитата представителя пресс-офиса EMI, который заявил, что решение было принято «на дружественной основе» и основанием послужили «серьезные разногласия в отношении музыки и гастролей». Не желая бить лежачего, группа решила не предавать огласке истинные причины увольнения Пола. «Когда кто-нибудь уходит, в качестве причины мы всегда называем что-нибудь вроде ‘музыкальных разногласий’», – поясняет Стив Харрис, «но это скорее для их пользы, нежели для нашей. Вполне достаточно того, что они уже не в группе. Не стоит постоянно твердить об этом, понимаете?». Однако столь благородные чувства не удержали Sounds от того, чтобы не упомянуть про то, что были и другие, «более очевидные рок-н-рольные факторы».
Maiden благоразумно решили не заставлять фанатов томиться в ожидании возможной катастрофы. Дабы показать, что это была всего лишь временная заминка, они спешно объявили о первом британском выступлении с новым вокалистом Брюсом Дикинсоном, который совершит свой дебют с группой на родине в лондонском клубе Rainbow 15 ноября. С целью дать возможность Брюсу акклиматизироваться на новой головокружительной высоте, на которую он поднимался, группа отыграла в последнюю неделю октября пять концертов в Италии: в Болонье, Риме, Флоренции, Удине и Милане. Если итальянские фаны и были опечалены уходом Пола, то они этого не показали. Билеты на все пять шоу были полностью распроданы заранее, и реакция всей публики была близка к экстазу на каждом выступлении.
Со своей стороны, Брюс говорит, что был весьма удивлен тем, как легко он влился в новый состав. «Я чувствовал себя, как дома», – вспоминает он. «Как будто я стал членом одной большой семьи». Остальные участники группы были также в восторге от их нового приобретения. Если Пол оставался неизвестной величиной, как на сцене, так и вне нее, то с Брюсом можно было быть уверенным, что тот будет выкладываться по полной каждый раз. Как заметил Эдриан Смит, «Если он и нервничал, то не показывал этого. Он просто выходил на сцену и вел себя так, будто был в группе с самого первого дня».
Однако главная проверка случилась двумя неделями позже в Rainbow. Первое выступление на родной земле со времени ухода Пола — даже Брюс признал, что немного нервничал перед этим событием. «Я не волновался за свою работу», – говорит он. «Я чувствовал, что в Италии доказал, что с этим у меня все в порядке. Вопрос был в том, примут ли меня поклонники. Моей вины не было в том, что Пол оказался за бортом. Но меня преследовало неотвратимое чувство, что какая-то нездоровая энергия из толпы будет определенно направлено на меня».
Ему не стоило так волноваться. Да, в тот вечер в Rainbow в толпе ярых фанатов нашлись такие, кто по началу не смог побороть искушение и не выкрикнуть: «Верните Пола!», но свист понемногу умолк, как только стало ясно, что Брюс оказался более чем просто заменой ДиАнно. Он обладал не только более лучшим, сильным голосом, чем его предшественник (никаких «вы поете высокие ноты, а я пою низкие» в случае с Брюсом), но он также завоевывал все внимание публики, чего ДиАнно, с его угрюмой и развязанной манерой, никогда не делал.
Раньше публика наблюдала за тем, как Стив Харрис вихрем носится по сцене с басом наперевес, словно с пулеметом, расстреливает толпу музыкальным огнем, выставив правую ногу на монитор, и вглядывается в толпу, как будто желает прыгнуть в пучину лиц перед ним. Теперь же, с Брюсом, на сцене появилась конкурирующая мощная сила, так как он буквально проносился по каждому дюйму сцены, карабкаясь на оборудование в одну секунду, а в следующую уже мчась к краю. Если, к примеру, где-то висел канделябр, можно было быть уверенным, что Брюс обязательно на нем покачается. Это было энергичное, хулиганское представление, которое свело на нет все давнишние сомнения по поводу будущего группы. «Он действительно умел обращаться с публикой», подтверждает Дейв Мюррей, «и он делал это совершенно не так, как Пол. Пол был великолепен только в тот момент, когда непосредственно пел, но он выглядел несколько потерянным все остальное время на сцене. Брюс не переставал двигаться и общаться с публикой независимо от того, пел он в данный момент, или нет».
В результате, выступление в Rainbow прошло с триумфом. Это был наилучший ответ критикам, которые с радостью ухватились за новость об уходе ДиАнно дабы предсказать, что дни группы сочтены. Судя по всему, они ошибались как никогда, и команда проводила старый год, находясь в прекрасной форме и выступив на Рождественском благотворительном джем-сейшне в Ruskin Arms. Это было их первое за два года появление в крошечном пабе, в котором они заложили основы своего нынешнего успеха. Хоть в афишах и анонсировалось выступление группы Genghis Khan (Чингисхан), никого сбить с толку, конечно же, не удалось. В итоге паб был заполнен до отказа задолго до прибытия группы. Вся выручка пошла в пользу Лондонского Детского Госпиталя Барнардо (Barnardo's Children's Hospital). Кроме этого, концерт в Ruskin совпал с событием, которое позволило Дейви впервые хорошенько получить по морде тортом.
Есть в лагере Maiden такая традиция: забрасывать тортом любого именинника, чей день рождения пришелся именно на день проведения концерта. И Дейви, который появился на свет 23 декабря, всегда умудрялся избегать этого церемониала. Но не на сей раз. Это был восхитительно неброский, но в то же время душевный способ попрощаться с годом, в котором им пришлось испытать огромные радости и разочарования, за двенадцать месяцев которого они одновременно потеряли и приобрели гитариста и вокалиста, закончили свое первое мировое турне, включая первую вылазку в Америку. Стали свидетелями того, как их второй альбом был разгромлен в британской прессе, чтобы затем стать хитом в двадцатке лучших Британии, Канады, Франции, Германии, Японии, Швеции и Бельгии; и получить в последствии золотой статус за превосходные продажи в Британии, Канаде, Японии и Франции. Подтекст был очевиден: сейчас, имея в составе Брюса, будущее Iron Maiden никогда не выглядело столь обнадеживающе.
Малькольм Доум: «Многие считали Пола ДиАнно выдающимся фронтменом, и когда его уволили, они решили, что Maiden оказались на краю пропасти. Затем появился Брюс, и все тут же перевернулось. Он был идеальным завершающим фрагментом мозаики, которая должна была превратить их в блестящую мировую группу. Останься Пол, либо откажись Брюс, он вряд ли смогли бы дотянуть до середины 80-х. Им было необходимо нечто, и Брюс оказался этим «нечто». Но вы должны также отдать должное Роду со Стивом, которые все это предвидели, и вовремя сделали правильный выбор. Было очень легко там-сям проколоться, как большинство групп NWOBHM, но Maiden избежали этого. Они твердо держали верный курс, а затем их было просто не удержать».
«Я понятия не имел, как должен себя вести, выйдя в первый раз с ними на сцену», – отмечает Брюс. «Я позволил всему получаться совершенно спонтанно. Единственное, в чем я был абсолютно уверен, так это в том, что я не буду клоном Пола ДиАнно — ни в вокальном плане, ни в визуальном, ни в каком другом. Когда мы с Родом впервые говорили о работе, в Рединге, я сказал: ‘Слушай, я не знаю, что ты думаешь о том, что я должен делать, но я совершенно убежден в том, чего я точно делать не буду: я не буду делать то, что делал парень, который был у вас до меня’. Еще я сказал: ‘Если вы все-таки хотите, чтобы я так поступил, лучше найдите кого-нибудь другого прямо сейчас, потому что это даже не стоит того, чтобы об этом говорили’. Все это поведение весельчака-кокни, которое было свойственно Полу, не было свойственно мне. Я даже не находил это хоть сколько-нибудь интересным. Возможно, это прокатывало в Британии, где люди понимали, о чем он. Но являлось пустой тратой времени во всем остальном мире. Я считал, что эта группа достойна большего».
«Брюс был одним из немногих, кто мог справиться с этим», – подтверждает Эдриан Смит. «У него был широкий вокальный диапазон и у него был опыт. Как нам казалось, он определенно был талантлив и вполне мог потянуть эту работу. Но мы не были уверены до конца, пока не сыграли те первые концерты в Италии и в Rainbow, которые, несомненно, развеяли все сомнения по поводу нашей совместимости накануне работы в студии. Это стало окончательным подтверждением правильности нашего решения. В вокальном плане он подошел идеально, но в плане личности он являлся полной противоположностью Пола. Не такой мачо, и более космополитический, чем он, если вы понимаете, о чем я. Например, в какой бы стране мира мы ни выступали, Брюс всегда старается пообщаться с публикой на их родном языке, хотя бы немного, чтобы просто показать им, сколько усилий мы прилагаем, и они это обожают. Это изменило стандартный подход Пола, типа, ‘Эй! Как дела?!’ В итоге, запись нового альбома уже не вселяла столько тревоги. Фактически, это придало нам еще больше решительности в том, чтобы пойти туда, и показать, на что мы способны».
Но, прежде чем они смогли бы приступить к записи первого альбома Maiden эры Брюса Дикинсона, им необходимо было сочинить несколько новых песен. Исчерпав весь запас своего лучшего материала, накопленного в ранние годы, Maiden впервые приступили к работе над альбомом абсолютно с нуля. Фактически, у них было три месяца на выполнение поставленной задачи, три месяца скрупулезного совместного труда над идеями в той же самой студии в Клэптоне, в которой прослушивался Брюс — в Hollywood Studios. Это был необычайно длительный срок для перерыва между гастролями по меркам того лихорадочного времени. Но на это были необычайные причины.
«Это была чистая случайность — то, что мы получили так много времени на совместное сочинительство», – говорит Брюс, «потому что я был новичком, и из-за того, что все шло кувырком. Но это был не единственный фактор, так как у группы не было ни одной готовой песни. Они использовали весь пригодный старый материал, а все остальное время они провели в дороге. Так что это было по-своему хорошо, поскольку мне не пришлось петь слова, написанные Полом, или петь песни, написанные Стивом для него. Для этого состава все было абсолютно свежим, и я думаю, это явилось одной из причин того, что этот альбом стал великим. У нас было время подумать в первую очередь о песнях».
Было решено назвать альбом “Number Of The Beast”, по названию одной из наиболее законченных на тот момент композиций Стива Харриса — обманчивой и ироничной 'Number Of The Beast'. Именно в это время для искушенных наблюдателей Maiden стали поистине студийными музыкантами. Долгое время их считали исключительно удивительно мощной «живой» группой, несмотря на рукоплескания, которые получил первый альбом и постоянно растущие продажи второго. Сомнения существовали до тех пор, пока группе не пришлось воззвать ко всему своему созидательному гению, к чему они не прибегали на протяжении выхода целых двух альбомов.
Все подобные сомнения испарились с выходом “Number Of The Beast”. Он содержал в себе восемь великолепных треков, но, конечно же, главным отличием стал вокал. Более широкий вокальный диапазон Брюса дал новые возможности одновременно и Стиву как автору, и Мартину Берчу как продюсеру, и теперь он смог воспользоваться тем, что с этого момента Maiden имели возможность записать свой наиболее сложный и амбициозный материал. Псевдооперная манера Брюса — все эти маниакальные вибрато с перепадами то вверх то вниз, филигранные идеально выверенные ноты, — звучала так, как будто она и была изобретена в музыкальной лаборатории Стива. Он обладал талантом превратить самые замысловатые стихи в нечто сексуальное, то, что можно было бы напевать. (Как бы вы например положили на музыку первые строчки альбома — "Longboats have been sighted, the evidence of war has begun/Many Nordic fighting men, their swords and shields all gleam in the sun"?)
