Эдди (I)
1980 был годом отсчета для Iron Maiden, годом, в котором их история перестала быть просто мечтами и амбициями банды выскочек, ист-эндских невинных ребятишек, а стала началом саги о всепобеждающей мегазвездной рок-группе. Как и все лучшие трансформации, это имело все внешние проявления, такие как выступления каждый вечер, но, как уточняет Стив Харрис: «Вообще-то, у меня лично это заняло около пяти лет, чтобы привести Maiden к этой точке. Однако, с того самого момента, когда это все началось, казалось, будто все вокруг движется очень быстро. Иногда, наверное, даже слишком быстро, не знаю. Но в тот момент мы не предполагали, сколько это продлится – пять минут или пять лет. Поэтому мы просто двигались вперед, как могли».
В 1980 году группа уютно расположилась в студии Kingsway Studios в Западном Лондоне, записывая свой первый альбом для EMI. Запись альбома Iron Maiden с одноименным названием состояла в основном из содержимого их действующего концертного сета. Тем не менее, сессия была преисполнена трудностей, так как группа тщательно пыталась поймать свое концертное звучание в студийной обстановке. «Дело в том, что мы не могли найти продюсера», – нахмурившись, вспоминает Стив. Исследовательская работа в студии началась, когда в составе все еще был Дуг Сэмпсон, и группа начала запись в качестве квартета со звукоинженером по имени Гай Эдвардс (Guy Edwards) в маленькой местной студии в Ист-Энде. Но они остались недовольны «грязноватым» звучанием записи Эдвардса, и эту затею пришлось оставить. Единственным уцелевшим треком был 'Burning Ambition' – второсортный номер за авторством Стива Харриса, который, тем не менее, занял место на второй стороне того, что вскоре стало их первым синглом – 'Running Free'.
После отставки Эдвардса, они обратились к продюсеру Энди Скотту (Andy Scott), гитаристу The Sweet – ориентированной на синглы глэм-роковой команды, которая использовала жилу «легкого рока» в начале семидесятых. Однако и на этот раз сотрудничество не оказалось продуктивным, и ни одной записи так и не было закончено. Скотт пытался заставить играть Стива обычным медиатором, в то время как Стив предпочитал технику игры всеми пальцами. «И я сказал ему, куда он может себе засунуть этот медиатор», – невозмутимо произносит Стив. Затем его менеджер потребовал гарантии, что Скотт будет продюсировать альбом еще до того, как тот закончил продюсирование сингла, «так что я сказал ему, куда он может пойти».
В конце концов, вмешался Брайан Шеперд и порекомендовал попробовать ветерана рок-продюсера Уилла Мэлоуна (Will Malone), который отметился работой с Black Sabbath и Meat Loaf. По мере того, как даты выступлений начали заполнять их календарь, у группы не оставалось большего выбора, как сделать лучшую запись с почтенным стариканом. Студия Kingsway была немедленно заказана, чтобы начать запись. Но в который раз команда осталась недовольна поведением продюсера во время сессии, свалив всю работу на местного звукоинженера Мартина Левана (Martin Levan).
«В конце концов, все выглядело так», – говорит Стив, «что мы могли взять с улицы любого незнакомца, посадить его в кресло продюсера, и все звучало бы, вероятно, точно так же, потому как мы с инженером сделали все сами. Мы знали, чего хотим, и, слава Богу, звукоинженер был неплохим, но что касается Уилла Мэлоуна… Короче, мы обошлись без него, обошли стороной, понимаешь? Мы приходили, записывались, а потом подходили к нему с вопросом ‘Что скажешь, Уилл?’ А тот, завалив ноги на пульт, листая “Country Life” (или что-то в этом роде), совершенно отсутствуя, бросал взгляд поверх журнала и произносил: ‘О, я думаю, вы можете сделать еще лучше’. Так что мы избегали его, направлялись прямо к инженеру. А он был молодец, слава Богу. На самом деле получилось записать неплохой звук, и мы в основном спродюсировали все сами. Было странно на тот момент, но я всегда останусь принципиальным в этом вопросе. Я уважаю людей только когда есть, за что. Еще я уважаю людей за то, что они доказали, что их можно уважать. Я не обращаю внимания на репутацию, я всегда доверяю тому, что вижу сам. Нам сказали, что этот парень работал с Black Sabbath, Тоддом Рундгреном (Todd Rundgren) и прочими. А позже мы узнали, что все, что он сделал, черт его побери, так это струнные аранжировки, или что-то типа того! Но тогда я подумал: ‘Плевать, что он там сделал. Я не дам ему испоганить наш альбом’». Пол ДиАнно соглашается: «О да, Уилл Мэлоун был ужасен. Похоже, он думал, что он слишком велик для того, чтобы возиться со всей этой ерундой. Он ни капли не постарался вложить хоть что-то. Я вообще не понимаю, зачем он утруждал себя вообще появляться в большую часть дней».
Однако уже не в первый раз Деннис Стрэттон думал иначе, нежели все остальные. Хотя Стрэттон настойчиво не соглашается, напоминая: «Когда я пришел в группу, они сделали на тот момент всего лишь несколько демо-записей. Они никогда серьезно не записывались, в отличие от меня – с No Dice и другими, так что было очевидно, что я сильнее подкован, потому что имел больше опыта, чем они. Только и всего. Я прослушал демо из студии Spaceward, и там было столько простора для совершенства в плане продюсирования, бэк-вокала, гитарных гармоний… Но продюсера выбирали Род и Стив, и это они привели Уилла Мэлоуна. Лично я наслаждался таким опытом. Возможно, Уилл не самый лучший продюсер в мире, но мы могли нивелировать это работой с инженерами, а я люблю работать с инженерами. Тогда получается сделать много настоящей работы, когда, обладая идеями, творишь песни с помощью хорошего звукоинженера».
Деннис никогда не испытывал проблем с отсутствием уверенности в своих способностях и энтузиазма в любой группе, где бы не играл. Более того, он был склонен позволять своему энтузиазму брать верх, и это, по иронии судьбы, стало одним из тех случаев, когда «стало заметно существенное отличие Дена от нас», – как сказал Стив. Было два мнения: как, по мнению гитариста все должно было быть, и как, по мнению Стива, будет лучше для Iron Maiden.
Ярким примером послужило расхождение во взглядах относительно «некоторых дополнительных моментов в ‘Phantom Of The Opera’», которые Деннис сварганил на пару с Мартином Леваном, пока остальных не было в студии. Поддавшись своей любви к лоснящейся помпе Wishbone Ash и Queen, Деннис воспринял грандиозный эпик Стива слишком буквально, и попытался переделать трек в нечто, как сказал Стив двадцатью годами позже, «похожее на испорченную ‘Богемскую Рапсодию’. Они проиграли ее мне, и я подумал ‘Это что еще за херня?’».
«В тот момент, когда мы стали записывать ‘Phantom’», – говорит Стрэттон, «я прекрасно сошелся с Мартином, который позже работал с Маттом Ланжем (Mutt Lange) и Def Leppard, короче говоря, когда подошло время гитарных гармоний и бэк-вокала в припевах, я искренне попытался сделать наилучшее звучание для этой песни. То есть, клянусь, не было никакой попытки повернуть группу в другом направлении, ничего такого. Я на самом деле считал, что то, что я добавляю идеально подходит репертуару Iron Maiden. Один раз они высказались по этому поводу, да, припоминаю. Это звучало слишком похоже на Queen. Но ведь это я – меня просто понесло! Послушал Род и сказал: ‘Это чересчур смахивает на Queen. Избавьтесь от этих многоголосий’. Так они и поступили. Они стерли с пленки добавленные мной гитары и голоса, и, в итоге, осталась прежняя, сырая и живая песня Maiden, которая в точности является тем, чем они позже и оставались: ничего вылизанного и лощеного. Но это тот момент, как мне кажется, когда Стив и Род решили, что я настойчиво пытаюсь изменить саунд, чего в действительности не было! Мне казалось, что я не отнимал, а добавлял».
Это было началом конфликта, который нарастал как снежный ком последующие несколько месяцев. «Скажем так, я был разочарован», – продолжает Деннис, «потому что мне казалось, что эта вещь звучала здорово, а я был новичком в группе, так что мне пришлось подчиниться. Но по большому счету, я не возражал. Это была их группа. Они сделали всю работу, чтобы привести ее к той точке, где я присоединился. Знаете, когда надеваешь всего слишком много, всегда можно это снять. Так я всегда поступал. Но, признаюсь, я был немного расстроен. Если в итоге получилось немного не в тему, не совсем NWOBHM, зато все было откровенно. Род хотел, чтобы они оставались такой же грубоватой, молодой метал-группой новой волны, и оказался прав. Думаю, история это доказала».
«Я заметил, что Деннису гораздо больше по душе играть такую вещь как ‘Strange World’, нежели ‘Iron Maiden’ или ‘Prowler’, поскольку она была медленнее, мелодичнее. Когда он играл в ней соло, было видно, что он полностью наслаждается», – говорит Стив, «Но когда он солировал в тяжелых вещах, такой страсти уже не было. Это было хорошо видно, страсти просто не было».
Несмотря на нарастающее беспокойство по поводу музыкальных предпочтений нового гитариста, было уже поздно что-либо менять, так как группа уже провела много времени в студии. И, в конце концов, они имели в распоряжении восемь законченных номеров из своего концертного сета, бережно записанных и ожидающих окончательного микширования, которое вскоре завершилось в феврале в Morgan Studios. Тем временем, EMI приготовилось к выпуску первого сингла группы — ‘Running Free’, который оказался готовым необычайно рано, и был передан звукозаписывающей компании несколькими неделями ранее. Выпущенный в Великобритании 15 февраля 1980 года, ‘Running Free’ стал не только первым синглом Iron Maiden, но также и их первым хитом, распродавшись более чем 10000 копиями за первую неделю продаж, и, к всеобщему изумлению (включая Рода Смолвуда), мгновенно пробравшись в национальные британские чарты под номером 44. «Вообще-то, я думал, он пробьется чуть повыше», наигранно фыркает Род, наслаждаясь моментом, прежде чем добавить – «Нет, даже я был удивлен. Я знал, что его раскупят все поклонники Maiden, которые уже ожидали его, но я был неподдельно поражен столь высокому прорыву в чарты. Однако в тот момент я это скрывал!»
«Поскольку все ходили по магазинам и спрашивали ‘The Soundhouse Tapes’, а также из-за окружавшего ажиотажа, мы были уверены, что продадим несколько копий того, что издадим первым», – говорит Стив. «И, конечно же, Род был уверен, что мы протиснемся в 40 лучших, и мы, как мне кажется, думали: ‘Ну, у нас может получиться’. Но когда это случилось на самом деле, когда ты мог отправиться в Woolworth's и увидеть официальный список чартов… Короче, это напрочь снесло нам крышу. А потом, когда мы впервые играли на Radio 1, на шоу Томми Вэнса, среди прочих, мы думали: ‘Черт возьми! Вы только послушайте, это же мы!’»
«Но больше всего нас удивили радио-редакторы в EMI», – говорит Род. «Судя по всему, они считают, что запись не попала в чарты, если она не была до дыр заиграна на радио, или если это не был хорошо известный артист. В нашем случае не было ни того, ни другого. Но мы знали, несмотря на то, попадем мы на радио, или нет, спрос на ‘Running Free’ буде все равно высоким. Поэтому, когда он попал в чарты, мы подумали: ‘Какого хрена?’ Нашим первым радио-промоутером от EMI был человек по имени Пол Уоттс (Paul Watts), об отношении его можно судить по тому, как он говорил: ‘Хо-хо-хо. Это никогда не будет играться на радио’. И, дабы подстегнуть их всех, я помню, как мы отправились на совещание с разными шишками из департамента за неделю до выхода сингла и сказали: ‘И не забудьте, когда нам предложат выступить на “Top Of The Pops”, передайте им, что мы не согласимся, если нам не дадут сыграть живьем!’ А они в ответ: ‘Вы серьезно?’ А я говорю: ‘Да, я чертовски серьезен!’»
