Прекрасный новый мир (I)
Турне “Ed Hunter” стартовало 13 июля 1999 г. Первыми гаванями, в которых Maiden довелось бросить якорь, стали Molson Center Amphitheater в Монреале и днем позже L'Agora в Квебеке, после которых обновленная группа нагрянула в нью-йоркский Hammerstein Ballroom, где прошли два концерта, вокруг которых образовалось много шумихи. Журналисты и фанаты слетелись со всего мира, чтобы лично засвидетельствовать сие историческое шоу.
«В Нью-Йорке я обосрался по полной», – признался Брюс несколькими днями позже, «и в Монреале, на первом выступлении было то же самое. В музыкальном плане, конечно, все было просто превосходно. Было здорово, так как когда мы ушли со сцены, у каждого было ощущение, что все прошло так, как и ожидалось. Или даже лучше. Фактически, проблемы у нас были только с прожекторами, которые следуют за каждым музыкантом, ошибками звукоинженеров, или то, насколько изменился звук по сравнению с саундчеком. Публике тогда понравилось — они были просто в экстазе. Однако в Нью-Йорке мы прошли настоящую проверку».
Я встретился с группой на девятый день турне в Милуоки, и, начиная с этого момента, она уже вошла в свою колею. Концерт в Pine Knob Music Theater в Детройте пролил свет на некоторые вопросы. Несколькими месяцами ранее фанаты сами выбрали сет-лист для турне посредством Интернета, и результат превзошел ожидания. Но при всем при том, что поражал сам факт присутствия на одной сцене Дейва, Эдриана и Яника, также как и выбор материала для представления публике, настоящим потрясением стало проявление чувства локтя внутри группы. На время североамериканской части турне Брюс подработал пилотом, транспортируя из города в город Стива Харриса, Нико МакБрейна, Рода Смолвуда и одного из тур-менеджеров на легком двухмоторном самолете, в то время как трое гитаристов предпочли либо местные авиалинии, либо автобус. Стив может спокойно сидеть где-нибудь в хвосте самолета, что-нибудь читая и бесконечно шутя. Нико же напротив, будучи также опытным пилотом, предпочитает либо помочь Брюсу в кабине, либо присоединиться к кампании пассажиров.
Одним из наиболее запомнившихся моментов на пути в Детройт было предложение Брюса купить для Нико игрушечного медвежонка, а также необычайно теплое отношение Стива к своему вернувшемуся вокалисту. Перелет из Милуоки в Детройт был коротким, но на небе сгустились грозовые тучи, и все, кто находился на борту, вздохнули с облегчением, как только Дикинсон посадил самолет на грунтовый аэродром во время первых раскатов грома. И как только мы пересели в микроавтобус, появились первые капли дождя. Как заметил Стив, удобно расположившись на сиденье, «это был единственно возможный способ переезда».
В Pine Knob фаны получили все, чего хотели, и даже больше. Хоть Maiden и написали к тому моменту кое-какой новый материал, всем было понятно, что лучший способ стряхнуть паутину — это предстать перед публикой со старыми проверенными боевиками. 'Aces High' (включая вступление с речью Уинстона Черчилля) и 'Wrathchild' стали первоклассными «открывалками», после них сразу же громыхнули 'The Trooper' и 'Two Minutes To Midnight'. Бешеная атака трех гитар прошла на ура. Эдриан добавил еще больше утонченности и мелодики в такие вещи, как 'Two Minutes To Midnight', 'The Evil That Men Do' и 'Wasted Years'. Брюс, в свою очередь, по-своему интерпретировал такие песни эры Блейза, как 'Futureal', 'Man On The Edge' и особенно 'The Clansman', которой он добавил харизмы, коей, по мнению некоторых критиков, так не хватало его предшественнику.
Завершала сет классика: 'Killers', эпик 'Powerslave', затем 'Phantom Of The Opera' с первого альбома, переходя в 'Fear Of The Dark' и, напоследок, неувядаемый венец каждого сета 'Iron Maiden'. Естественно, толпа не даст группе уйти без выхода на бис с тремя композициями: 'Number Of The Beast', 'Hallowed Be Thy Name' и 'Run To The Hills'. И не успело еще зажечься освещение в зале, как потные, но с улыбками на лицах музыканты сели в микроавтобус и рванули в аэропорт.
После возвращения в Милуоки, в гостинице Стив по-прежнему хранил молчание о причинах ухода Блейза. Из-за того, что почти все, что басист хотел сказать в каждый определенный момент времени, отражалось на страницах данного фундаментального издания, говорить обо всем напрямую зачастую становится весьма непросто. Харрис четко для себя уяснил, что понимание текущего положения дел в Maiden зависит от того, каким образом распался предыдущий состав, и, тем не менее, продолжает молчать. «Если Блейз счел нужным не говорить об этом, значит, и я не буду», – настаивает каждый раз, когда его об этом спрашивают. «Так мы договорились».
Несмотря на то, что басист явно был доволен нынешним положением дел, к его чести стоит отметить, что он по-прежнему сохранял лояльность к Бэйли. «Не вижу особой разницы между этим американским турне и прошлогодним с Блейзом», – уверяет он. «Ну, собрали мы на этот раз чуть больше народу, но реакция на нас публики примерно та же. Прошлым летом мы выступали перед публикой в 8500 человек, сегодня здесь собралось 10000. Да, есть разница, но небольшая».
На этой ранней стадии тура Харрис, казалось, также как и поклонники, пребывал в состоянии легкого шока после возвращения Эдриана и Брюса. «Мне кажется, Брюс изменился», – сказал он. «Перед возвращением в группу его личная жизнь явно упорядочилась. С самого начала мы стали жить в одной фазе. Его поведение было в точности таким, каким я хотел его видеть. Единственный вопрос, который меня волновал, так это не ведет ли он так себя только потому, что мы так хотим. Но, учитывая весь его энтузиазм, с которым он каждый день произносит свои речи со сцены, он выглядел бы полным дураком, если бы оказалось, что все это туфта».
Не смотря на то, что именно Род Смолвуд считается главной движущей силой, повлиявшей на возвращение Брюса и Эдриана, казалось, некоторые другие члены группы самостоятельно пришли к аналогичному мнению. В Детройте Нико рассказал, что если бы Дикинсон не вернулся, группа, возможно, приказала бы долго жить по окончании раскрутки “Virtual XI”. «Если бы мы не вернули Брюса, была вероятность, что все закончится, а мне этого не хотелось», – говорит он. «Мы знали, что Брюс нуждается в нас, а мы нуждаемся в Брюсе, так что, в конце концов, я решил обсудить это с ‘Арри. Его пришлось слегка поуговаривать, но в глубине души он и сам все прекрасно понимал. Если сначала все было похоже на брак, который вот-вот рухнет: вы перестаете общаться, и все идет коту под хвост. Теперь же Брюс с Эдрианом вернулись, и в случае кризиса, мы можем спокойно сесть и все обсудить».
Харриса возмутил комментарий барабанщика. «Ник и вправду такое сказал?» – нахмурился он. «Нееее, даже если бы Блейз остался в группе, мы все равно гастролировали бы этим летом, записывали бы альбом за границей, даже искали бы нового продюсера, поскольку Найджел Грин теперь не может нам помочь».
В конце концов, Стив подвел итоги прошедшей первой части тура. «Знаете, я не тот человек, который кричит обо всем на каждом углу», – задумчиво произнес он. «Я предпочитаю подождать и посмотреть, чем все кончится. Мы не сыграли еще достаточное количество концертов, и не записали альбом, но этот состав потенциально может стать лучшим составом Maiden на все времена».
Дикинсон разделяет это мнение. Когда я рассказал ему о своем неподдельном изумлении, при виде нынешнего состава, играющего вместе, да еще после такой волны негатива, обрушившейся на группу за последние годы, он довольно усмехнулся. «Это классно, я считаю. Потому что это добавляет драматизма. Но я вот что вам скажу: мы все повзрослели, и сейчас мы сообща работаем больше, чем когда-либо за всю историю группы, разве что, за исключением альбома “Number Of The Beast”. Теперь мы все разговариваем друг с другом. Это не то, что раньше: ‘Эй, привет. Ты что, бухал всю ночь?’ Мы по-настоящему общаемся на важные темы. Это очень впечатляет».
Брюс также пролил немного света на то, каким образом группа собирается записывать новый альбом. «Мы постоянно что-то добавляем. Каждый высказывает свои пожелания или предлагает изменения», – признается он. «Да, иногда дискуссия становится весьма оживленной, но конструктивный диалог — это хорошо, потому что все чувствуют уважение друг к другу. Этот положительный резонанс заполняет все пространство вокруг. Его буквально можно пощупать руками».
Когда я спросил его, много ли потребовалось усилий, чтобы достичь такого уровня в отношениях, он только пожал плечами: «Нет. Честно, нет».
А есть ли что-нибудь, о чем вы еще не сказали?
«Опять же, нет. Все проблемы разрешаются сами собой. Это все детали, которые легко сглаживаются. Многое изменилось. Мы любим посмеяться. Где бы мы ни выступали, я требую от толпы: ‘Кричи мне, Лонг Бич!’ [фраза, впервые запечатленная на двойном концертнике “Live After Death”], людям это нравится, потому что это часть их детства».
Однако Дикинсон становится взбудораженным при одном только упоминании о ностальгии. «Это чертовки ужасно», – прошипел он. «Я просто бешусь, когда люди без умолку талдычат о прошлом. Не для того я вернулся в группу. Все, что я хотел, это записать отличную пластинку. Это турне задумывалось только для того, чтобы врезать со всей мочи всем по яйцам. Для того чтобы Limp Bizkit и все остальные группы выражали свое уважение не к тому, чем были Iron Maiden когда-то раньше, а к тому, чем мы являемся сейчас, и чем мы еще станем».
Турне прокатилось по Северной Америке, остановившись 8 августа в Bronco Bowl в Далласе. Затем, после месячной передышки, оно возобновило ход в зале в парижском Omnisport de Bercy, и двинулось далее по Голландии, Германии, Финляндии, Швеции, Италии, Испании и Греции, завершившись 1 октября 1999 года на футбольном стадионе Peristeri в Афинах. Британские фанаты были справедливо недовольны тем, что маршрут музыкантов обошел их стороной, несмотря на лучик надежды в виде возможности возрождения фестиваля в Касл-Донингтоне в будущем году. Столь желанное мероприятие последний раз увидело свет в 1996 году, ведомое тогда группой Kiss. И если кто-то и был способен на возрождение чудовища, так только Maiden. «Я бы хотел выступить в Донингтоне еще раз, поскольку это традиция, которая не должна умирать», – поделился со мной Стив, «но об этом еще нужно потолковать».
«На каждого желающего увидеть воссоединение Iron Maiden найдется по кабинетному критику», – поясняет Дикинсон. «Великобритания — очень недружелюбное место для «металла», и в этом отношении она ушла далеко вперед от всего остального мира. Но кто знает? Возможно, следующим летом мы что-то и организуем для английских поклонников. И это уже будет не Рединг!»
Парижский концерт от 9 сентября был среди наиболее доступных для британских фанов, и автобусы один за другим прибывали во французскую столицу, дабы доставить орды фанатов на шоу в Omnisport de Bercy, где хэдлайнеров разогревали Megadeth. Семнадцатитысячная площадка распродалась за шесть недель.
Когда Maiden вышли тем вечером на сцену, реакция была такой громогласной, что казалось, что прогремела разорвавшаяся бомба. После того, как секстет триумфально пронесся сквозь 17-песенный сет, который был полностью идентичен исполненному в Pine Knob, даже такие зрители со стажем как я, были вынуждены признать, что группа сыграла не хуже, а возможно даже и лучше, чем за всю свою историю. По завершении концерта сотни пьяных англичан шатались туда-сюда по Елисейским Полям, размахивая британскими флагами, с криками: «Maiden! Maiden! Maiden!» О чем думали местные, глядя на все это, знают только они сами.
После такого триумфа было решено записывать альбом в том же городе. В ноябре секстет расположился в студии Guillaume Tell, не имея даже четкого представления о том, сколько времени уйдет на запись с таким трепетом ожидаемого диска. Личность продюсера они скрывали на протяжении нескольких месяцев, но однажды стало известно, что это ни кто иной, как Кевин Ширли (Kevin Shirley), по прозвищу «Пещерный Человек». Выбор пал на него благодаря его послужному списку: ранее Ширли работал с The Black Crowes, Aerosmith, Dream Theater, Silverchair и др. С их помощью он закрепил за собой звание самого популярного нового имени в данной индустрии.
Сессия, которая получила название “Brave New World” (Прекрасный Новый Мир), со всех точек зрения была невероятно приятной. Ширли был строг, но справедлив, прислушиваясь при этом к каждому совету. Вечерний же отдых сопровождался распитием неимоверного количества французского пива.
